12-серийный советский фильм «Семнадцать мгновений весны», режиссера Татьяны Лиозновой, был снят по роману Юлиана Семенова. Уже во время премьерного показа военная драма завоевала огромную популярность в СССР. Один из самых любимых шпионских сериалов страны был разобран на цитаты, а великолепная музыка Микаэла Таривердиева во вступительных титрах до сих пор пробирает до самого сердца и души…

То, что режиссером "Семнадцати мгновений весны" стала Татьяна Лиознова, отчасти дело случая. В то время режиссер довольно долго "простаивала", искала интересный сценарий. Как-то в библиотеке Киностудии имени Горького ей в руки попал журнал "Знамя", где была опубликована новая повесть Юлиана Семенова "Семнадцать мгновений весны". Лиознова прочла ее взахлеб и сразу увидела, что из нее можно сделать динамичный, острый детектив.

Когда режиссер сказала Семенову, что будет снимать "Семнадцать мгновений...", он удивленно посмотрел на нее: "Тань, да ты что, я его продал в Ленинград и даже деньги уже получил..." Лиознова ничего не хотела слушать. "Мне наплевать! Этот фильм буду снимать я!" -- настаивала на своем она.
 
Юлиан Семенов

Тогда Семенов совершил настоящий поступок: послал телеграмму председателю Комитета по телевидению Лапину, сообщив, что отзывает сценарий с "Ленфильма" и передает его на Киностудию имени Горького Татьяне Лиозновой. Причем деньги, полученные за сценарий, он уже отправил в Ленинград переводом.

Татьяна Михайловна была просто поражена, тем более что никогда не была близкой подругой писателя, а он был человеком богатым и достаточно расчетливым. За спиной шептались, что у Семенова, который был тогда на гребне писательской славы, есть престижная квартира в центре Москвы, дачи в Подмосковье и в Крыму. Вообще, он легко писал и всегда старался поскорее продать еще недописанный роман в какое-нибудь издательство и быстро получить деньги.

Когда Лиознова прочитала сценарий, который Юлиан Семенович вернул из Ленинграда, она была в шоке. В книге было много того, что ей импонировало, а в сценарии все совсем не то -- на каждой странице по пять трупов. В общем, Семенов отписался и спокойно уехал в Болгарию охотиться на кабанов, поэтому Лиозновой ничего не оставалось, как засесть за работу -- писать одновременно литературный и режиссерский сценарии.

"Катастрофа! -- вспоминает Татьяна Михайловна. -- Я работала по 12 часов в сутки, не помню, спала ли. Но не скажу, что не получала удовольствия, ведь у меня были развязаны руки, к тому же, я не шла против книжного материала, а, наоборот, отстаивала его".
 
Татьяна Лиознова

Правда, сцены празднования Штирлицем 23 февраля в книге Юлиана Семенова не было. Впрочем, как и встречи разведчика с женой в кабачке "Элефант". Это Лиознова сама придумала и вставила в сценарий. Кстати, сперва режиссер собиралась показать не только жену Штирлица, приехавшую на встречу, но и маленького сына, которого разведчик еще якобы не видел. Но после кинопроб Лиознова поняла, что ребенок будет отвлекать внимание, и отказалась от этой идеи.

О таком успехе своей картины Лиознова и мечтать не могла. Слишком велик был риск: ведь "Мгновения" -- первый советский сериал. Тогда о съемках телесериалов знали лишь понаслышке. Но в итоге режиссерский расчет оказался верен -- зрители поверили в экранных героев, им понравилась выбранная интонация.

Подкупала и иллюзия документальности картины. Чтобы создать ее, Лиозновой пришлось просмотреть десятки километров военной кинохроники -- нашей, немецкой. "Иной раз от увиденного становилось дурно, -- признается Татьяна Михайловна. -- Выбегала из зала, чтобы не упасть в обморок, но все равно заставляла съемочную группу, включая артистов, ездить в Красногорск, в архив кинофотодокументов!"
 
Начались съемки 11 апреля 1971 года в Берлине. В течение двух лет съемочной группе пришлось поколесить по свету, ведь снимали в Германии, Прибалтике, Грузии. Актеров пытались подбирать по сходству с их героями.

Вячеслав Тихонов, Вильгельм Леман

На главную роль с одинаковым успехом пробовались Иннокентий Смоктуновский, Олег Стриженов, Арчил Гомиашвили... Кандидатуру последнего, только-только прославившегося на всю страну как Остап Бендер в фильме Леонида Гайдая "12 стульев", лично отстаивал Юлиан Семенов.

Но, поговаривают, Арчил накануне съемок расстался с режиссером Татьяной Лиозновой. Стриженов оказался занят, а Смоктуновского не устроило, что съемки могли растянуться на два года.

Многие уже играли нечто подобное. А для Вячеслава Тихонова такой персонаж был чем-то новым, тем более, что он был свободен от других съемок.

У Штирлица был реальный прототип — гестаповец Вильгельм Леман, который был завербован советской разведкой. Правда, на сотрудничество он пошел не по идейным, а по меркантильным соображениям. И ничего общего с образом, придуманным Юлианом Семеновым, не имел. Как внешне (у Вячеслава Тихонова явно не арийский тип лица), так и по содержанию.
 
В фильме герой Тихонова ведет скромный, почти затворнический образ жизни. Леман же был полной противоположностью — играл на скачках, залезал в долги и менял молодых любовниц как перчатки.
 
Не похож на реального Мюллера и Броневой. На самом деле шеф гестапо был значительно моложе своего киноперсонажа — в 1945 году ему было 45 лет. На роль Мюллера рассматривался Всеволод Санаев. Но отказался: «Играть фашиста не буду!».
 
А вот потомки Шеленберга, которого сыграл Олег Табаков, с удовольствием пересматривают «17 мгновений», потому что актер оказался очень похож на него. Они даже письмо Олегу Павловичу написали, мол, когда хотим взглянуть на «дядю Вальтера», смотрим фильм.

Леонид Куравлев оказался неубедительным Гитлером

Самым неожиданным для киногруппы было приглашение в картину Леонида Куравлева. Ему предложили попробоваться на Гитлера. И это после тех образов смешных простаков, которыми запомнился зрителю актер!
 
«У меня действительно были пробы на Гитлера, — признается Леонид Вячеславович. — Репетировал, меня гримировали под Гитлера... Но я этого антихриста не осилил, моя природа была против». Гитлером стал немецкий актер Фриц Диц, который еще с эпопеи «Освобождение» прописался в этой роли.

Куравлеву Лиознова предложила роль эсэсовца Айсмана. Ему прилепили горбинку на нос, сделали повязку на глаз, за черной повязкой должна была читаться биография жесткого, бывалого бойца. Лиознова поставила Куравлёву задачу, чтобы он этим одним глазом буквально прожигал своего партнера в кадре. И Куравлев в картине вполне достойно сыграл.

Главной конкуренткой Екатерины Градовой, сыгравшей радистку Кэт, была Ирина Алферова, но она в тот момент была за границей.

Светличная хотела оправдать любвеобильность Исаева

Светлана Светличная (Габи Набель) призналась нам, что хотела сыграть сразу две роли:
 
«Я сказала Лиозновой, что было бы неплохо, если одна актриса сыграет и Габи, и жену Штирлица. Чтобы это был один тип женщины. Это тогда оправдывало бы, почему полковник Исаев вдали от Родины увлекся Габи. Идея Лиозновой понравилась, но я ее поздно озвучила — на эту роль уже была утверждена Элеонора Шашкова.

А если бы воплотили мою идею — получилось бы очень интересно. Не скажу, что расстроилась. Но со стороны режиссера было бы нетактичным отказывать актрисе, которую уже утвердили.
 
Моя героиня по сценарию была влюблена в Штирлица. Тихонову тогда симпатизировали все женщины СССР. Если бы мне в пару дали старого никчемного актера — пришлось бы фантазировать. Но в данном случае не фантазировал ни Вячеслав Васильевич, ни я. У нас были приятные взаимоотношения, и уверена: он чувствовал то же самое.
 
Поэтому у нас так идеально получилась сцена, где мы танцуем в его доме. Она уникальна! Там нет объяснений, поцелуев, а лишь неимоверная тяга друг к другу. Там все сказано глазами: Габи обожает Штирлица, а он, увы, как разведчик не мог иметь в Германии любимую женщину. Даже легендарный Сергей Герасимов сказал: “Эту сцену нужно показывать студентам ВГИКа”».

Тихонов наколол себе «Славу» и скрывал

Ходит легенда, что у Вячеслава Тихонова на кисти левой руки была наколка «Слава», сделанная еще в молодости. Естественно, у Штирлица такой быть не могло. И когда требовалось показать крупным планом руки Штирлица, это были руки дублера — ассистента художника Феликса Ростоцкого.

Этот факт подтвердила нам «жена Штирлица» — актриса Театра им. Вахтангова Элеонора Шашкова: «Да, в юности Тихонов сделал такую наколку. Это была ошибка молодости, поэтому даже князя Болконского он играл в перчатках.
 
Но Слава наколол себе “славу” на всю жизнь — напророчил. А Лиознова обожала Тихонова и не хотела даже малейшей черноты в его биографии, поэтому про наколку все молчали».

Броневой - Мюллер дергался из-за костюма

Многим зрителям запомнился Леонид Броневой в роли Мюллера, в том числе нервными подергиваниями головой в напряженные моменты. Но эта жестикуляция возникла оттого, что Броневому сшили мундир на два размера меньше и воротник постоянно врезался ему в шею! Увидев такой жест, режиссер предложила его оставить, решив, что такой нервный тик лишь добавит колорита фигуре Мюллера.
 
Тихонов попросил «глаза»

Один из самых романтических эпизодов картины — встреча полковника Исаева с супругой в кафе Elefant в Германии. Хотя сцены свидания в кафе в романе Семенова не было. Ее предложил вставить Тихонов после общения с одним из разведчиков. Оказывается, многим нашим резидентам устраивались такие бесконтактные встречи с родными.

«Жена Исаева» Элеонора Шашкова рассказала нам, как это было:

«На съемочную площадку меня привел один из ассистентов по актерам, с которым мы работали на съемках “Двух жизней”. Именно в том фильме я впервые увидела Вячеслава Васильевича, игравшего там одну из главных ролей. Он произвел на меня, тогда еще студентку второго курса театрального вуза, снимавшуюся в массовке, сильнейшее впечатление! Хотя я красивых мужчин не воспринимаю.
 
Для роли жены Исаева я была моложе возраста своей героини, и меня взрослили. Я не удивляюсь, что именно сцена короткого свидания Штирлица с женой стала самой яркой в фильме. Вспомните кадр, когда он поднял глаза. Они были наполнены душой, а в моих глазах читалось: “Я страдаю в разлуке, сильно люблю тебя и очень переживаю, как ты тут живешь без меня?” В последнем крупном плане глаза моей героини говорили: “Может, я вижу тебя последний раз в жизни…”

А на самом деле мы снимались с Тихоновым по отдельности. То, что вы видели в кадре, — монтаж. Раньше же снимали всего одной камерой и на пленку, по две сцены в день. Все было отрепетировано, обдуманно. Это сейчас сплошной конвейер!
 
В тот день Вячеслав Васильевич пришел на съемочную площадку совершенно неожиданно. Это был его первый выходной за полгода работы, но он не усидел дома и захотел заглянуть в глаза своей экранной супруги, узнать, кто она. Пришел и сел у камеры, на уровне столика. Мы играли в полном молчании… И все получилось, всего за час. С таким великим актером, как Тихонов, иначе и быть не могло!

А на следующий день была его съемка без меня. Но он сказал Лиозновой: “Давай вези мне эти глаза. Без них я сниматься не могу”. И меня тут же доставили на съемки и посадили у камеры. Я постаралась сделать все то же, что и день назад. Поэтому, наверное, Вячеслав Васильевич и сыграл так гениально, глядя в мои наполненные глаза».

Поехали в Германию со своим «Мерседесом»

Говорят же, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Однако в Берлин съемочная группа поехала со своим «Мерседесом» для Штирлица.
 
В первый же день съемок машина заглохла, и завести ее уже было невозможно. Выручил группу звукооператор Леонард Бухов, который разыскал своего приятеля Гюнтера Клибенштайна, коллекционировавшего ретроавто. Из его коллекции и был взят напрокат автомобиль для Штирлица.

Однако модель «Мерседес-седан», доставшаяся «штандартен-фюреру», на самом деле слишком рядовая для такого звания. Хотя в романе Семенова еще более существенный ляп — Штирлиц разъезжает на машине марки «Хорьх» ВКР-821. На самом деле на такой машине в те времена ездили члены правительства, а трехбуквенных номеров не было.

Во время пыток дети улыбались

В эпизоде, где грудного ребенка радистки Кэт распеленывают у открытого окна (на улице холодно, и немцы надеются, что сердце матери дрогнет и она сдаст Штирлица), малыш должен плакать, потому что мерзнет.
 
На самом же деле детям (в сцене пыток одного малыша играли сразу 18 детей, поскольку съемки проходили долго, а младенцу в присутствии матери разрешено было находиться на съемках не более двух часов) было тепло, поэтому они улыбались и посапывали.

Записать детский плач не удалось, поэтому звукоинженеру пришлось ехать в детскую больницу, чтобы там записать крик.
 
Особые сложности были со съемками сцен с младенцами, особенно когда Кэт пряталась в подвале с двумя новорожденными. Сперва снимали актрису с запеленутыми куклами. Но от подмены решили отказаться -- в кадре было заметно, что дети неживые.

Пистолет Макарова и советские вагоны

В эпизоде, где Штирлиц убивает провокатора Клауса (его сыграл Лев Дуров), в руках у нашего разведчика почему-то пистолет Макарова, которого на вооружении германской армии быть не могло по определению. Да и нахваливать песню «Милорд» в исполнении Эдит Пиаф, которая появилась лишь в 1958 году, — явный прыжок в будущее.
 
А вот в эпизоде, где Кэт прощается со Штирлицем на вокзале, на вагоне было по-русски написано: «56 тонн». А в сцене отправки телеграмм видно, что они пишутся на бланках «Международная телеграмма СССР» с замазанным чернилами гербом.
 
В Германии Тихонова чуть не побили

Прогулка от гостиницы до съемочной площадки чуть было не стоила Тихонову обвинения в пропаганде фашизма. Дело в том, что на улицу он вышел в форме штандартен-фюрера СС, за что был немедленно задержан берлинцами. Те сочли его нацистом и устроили разборки. К счастью, заваруху услышали киношники и отбили артиста.